Строитель медиахолдинга №1

Задолго до олигархов-медиастроителей из белокаменной, задачей создания медиахолгинга занялся урожденный в Киеве Михаил Ефимович Кольцов (Фридлянд).

Он создал и возглавил ЖУРГАЗ - журнально-газетное объединение - прообраз нынешних гигантских медиахолдингов. ЖУРГАЗ выпускал четыре десятка периодических изданий - "Литературную газету", "За рубежом", "Изобретатель", "Советское искусство", "За рулем", "Советское фото", "Женский журнал", сатирический журнал "Чудак", разнообразные книжные серии, в частности "Жизнь замечательных людей", отдельные необычные  издания типа "День мира".

Вот как все начиналось:

«Заинтересовавшись документальной кинохроникой,  юный Кольцов работает в так называемом Скобелевском комитете, снимает эпизоды гражданской войны в Финляндии, братание русских солдат с немецкими на фронте, со своей маленькой киногруппой сопровождает советскую делегацию на переговоры с Украиной, которая обрела "полную независимость суверенной державы". Это, между прочим, позволяет ему заехать в родной Киев, после долгой разлуки повидать родителей и младшего брата Бориса.

С детства знакомый родной город предстает в совершенно новом облике. Красавец Киев совсем недавно перестал быть ареной ожесточенных уличных боев, кровавых расправ, сопровождавших непрерывную смену (12 раз!) враждующих между собой властей. Теперь, после вступления в город германских войск под командованием фельдмаршала Эйхгорна, здесь воцарилось полное спокойствие. Трудно себе представить больший контраст в ту пору, чем между суровой, голодной и холодной Москвой и сытым, благодушествующим, развлекающимся в бесчисленных кабаре и кабачках, клубах и театрах Киевом. Неугомонную журналистскую натуру Кольцова интересует все - и порядки немецкой оккупации, и скрытое, а иногда и явное ей сопротивление (в частности, матрос Борис Донской среди бела дня застрелил фельдмаршала Эйхгорна у входа в германский штаб), и премьеры обосновавшихся в Киеве московских театров, и затаившиеся где-то вокруг Киева  гайдамаки Симона Петлюры, и многое другое. И, конечно, немалую долю его внимания и волнующих чувств занимают отношения с известной актрисой Верой Юреневой, ушедшей от своего мужа поэта Александра Вознесенского к 20-летнему Кольцову.

А из России, из "Совдепии", идут мрачные вести: большевики с трудом подавляют левоэсеровский мятеж в Ярославле, германский посол в Москве граф Мирбах убит эсеровским боевиком Блюмкиным и Германия ультимативно требует ввода контингента немецких войск в Москву, в Петрограде убит председатель ЧК Урицкий. Ленин тяжело ранен пулями террористки Каплан, на Волге вспыхнул мятеж чехословацких военных частей, и еще, и еще, и еще... Похоже, что большевистской власти приходит конец. Что же это?

Киевский период 1918 года был в жизни Кольцова своего рода Рубиконом, решающим и судьбоносным рубежом между двумя противоположными "берегами". Уйти в эмиграцию, оставить родную страну Кольцов считал для себя невозможным. Патриот своей страны не на громких словах, а на деле, он не смог бы, подобно довольно многим писателям, годами жить в Париже или Берлине, со стороны поглядывая на то, что творится в "Совдепии". Он хотел - служить этой своей стране пером журналиста, но и «дружить» с властью, лакируя ее образ, прикрывая уродства.

На протяжении последующих 18 лет Кольцов неутомимо выступал в печати против тупоумия и черствости бюрократов, против наглости зажравшихся партийных вельмож, против безудержного казенного бахвальства на тему о том, что все советское - "лучшее в мире", против маниакальной "бдительности" и патологической подозрительности в поисках неведомых "внутренних врагов", против всех других отравляющих жизнь людей качеств установившейся в стране административно-командной системы.»

Это потом была Испания со своей кровавой гражданской войной. Талантливая книжка «Испанского дневника», среди персонажей которого - мексиканский коммунист Мигель Мартинес, журналист и боец, вымышленный и в то же время убедительный и яркий образ которого напоминает многими чертами его создателя (по политическим соображениям ряд эпизодов, связанных с выполнением героем-репортером военных задач, был опубликован только в конце 1980-х годов).

И доносы. В том числе маститых авторов.

Кольцов был явно увлекающимся человеком. То он видел своим кумиром Керенского, о чем свидетельствует опрометчиво изданная брошюрка "Как Россия освободилась". От последующих советских неприятностей автора уберег забытый потом псевдоним - Мих. Ефимович.

Он сперва тихо вступает в большевистскую партию, а потом громко из нее выходит - открытым письмом в "Киногазете" объясняет, что ему не по пути с советской властью и ее комиссарами. На отступничество Кольцова резко откликается в "Известиях" писатель-коммунист А.С. Серафимович. Тем не менее уже через несколько недель Кольцов (опять большевик?) оказывается в оккупированном немцами Киеве - и не как-нибудь, а в составе советской дипломатической миссии.

Видимо, его нелады с большевистской властью были фиктивными, а его услуги чекистам и разведчикам - реальными.

Сразу после Гражданской войны Кольцов опубликовал сильный, темпераментный очерк о Льве Троцком - тоже очевидный повод для последующих страхов, особенно в тридцатые годы.

Советская журналистика принимала активное участие в создании культа личности Сталина. Кольцов в "Правде", проводя политику партии в жизнь, разъяснял ее правильность. В условиях однопартийной системы дальнейшее развитие СМИ было обусловлено необходимостью идеологического и организационного обеспечения выдвинутой Сталиным концепции строительства социализма. Кольцов жил и развивался вместе с партией. Решения партии, ее руководства, были  ясным ориентиром для его фельетонов, статей, действий.

Сталин Кольцова не любил: слишком прыток, слишком много знает и понимает. Талантлив. Не вписывается в новую, окаменевающую политическую систему. Особенно ясно это стало вождю после гражданской войны в Испании, где Кольцов исполнял далеко не только журналистские обязанности. В романе Э. Хемингуэя "По ком звонит колокол" Кольцов выведен под именем Каркова, и намеки на причастность героя к усилиям спецслужб вполне внятны.

За его «выкрутасы» в Европе его отозвали из Испании. В  июне 1938 г. Кольцов был избран депутатом Верховного Совета РСФСР, чуть позднее - был избран членом-корреспондентом АН СССР (немыслимый для журналиста взлет), а  в начале 1939 г., обвиненный в антисоветской деятельности,  Кольцов был арестован.

Его расстреляли в Лефортовской тюрьме 2 февраля 1940 года. На слушание "дела" понадобились стандартные 20 минут.