Вспоминая Бродского

Для гения 70 лет - пустяк. Но, как подобает русскому поэту он с нами попрощался в 55. Хоть и был уже обласкан долей, но ежедневные 4 пачки сигарет в голодной юности и северной ссылке, конечно оставили свой след. Многие сплетничали, писали тонны мемуаров, особенно те, кто и не знал его толком. Для меня драгоценны воспоминания Евгения Рейна, одно о его фатальной поездке в Ленинград, навстречу аресту и другое - непонятная мечта о Венеции, ещё в той стране, за забором. Тот Бродский, который нобелевский лауреат, вряд ли написал бы то, что написал 18 летний Бродский, но именно это его раннее произведение приходит мне на ум, когда я слышу его имя. И, пусть его могила не похожа на то место, которое описано в стихотворении и находится на острове Сан Микеле в Венеции - для меня он всегда покоится там... 

Еврейское кладбище около Ленинграда.
Кривой забор из гнилой фанеры.
За кривым забором лежат рядом
юристы, торговцы, музыканты, революционеры.

Для себя пели.
Для себя копили.
Для других умирали.
Но сначала платили налоги,
уважали пристава,
и в этом мире, безвыходно материальном,
толковали Талмуд,
оставаясь идеалистами.

Может, видели больше.
А, возможно, верили слепо.
Но учили детей, чтобы были терпимы
и стали упорны.
И не сеяли хлеба.
Никогда не сеяли хлеба.
Просто сами ложились
в холодную землю, как зерна.
И навек засыпали.
А потом -- их землей засыпали,
зажигали свечи,
и в день Поминовения
голодные старики высокими голосами,
задыхаясь от голода, кричали об успокоении.
И они обретали его.
В виде распада материи.

Ничего не помня.
Ничего не забывая.
За кривым забором из гнилой фанеры,
в четырех километрах от кольца трамвая.
1958